Основная причина кризиса – крах радикального либерализма
Гринберг Р. С.
Институт экономики РАН, Москва
Никто не сможет сегодня назвать дату и причину наступления очередного кризиса в экономике. В этом - выражение её сложности. Физика точно знает: при 100 градусах вода обычно кипит. В экономике проблемы и противоречия накапливаются постепенно, но критический их уровень заранее не известен. Всякий раз кризис наступает при новом сочетании обстоятельств. Нельзя винить в некомпетентности финансовые власти, что в России, что в других странах: они, конечно, не безгрешны, но это не единственная причина кризиса. Кризис в США, ставший спусковым крючком для финансовых бедствий по всему миру, - это, в сущности, проявление долго накаливавшихся противоречий. Каковы они и в каком сочетании привели к кризису?
Самое серьёзное противоречие и первая причина кризиса: поведение и мотивация менеджеров резко отличаются от мотивации и поведения собственников. Лет 50 назад американский экономист А. Берли в книге о так называемой «революции управляющих» подчёркивал: владельцу большого предприятия, «Крайслер», например, трудно уследить за тем, как в нём реализуются интересы собственника. Делом управляют менеджеры, и задача перед ними стоит обычно чисто техническая - обеспечить прибыльность фирмы. Их благополучие не слишком зависит от репутации, авторитета, перспектив фирмы. Поэтому, скажем, банковские менеджеры могут направо и налево раздавать кредиты, которые собственник никогда бы не одобрил, но которые в данный момент обеспечивают для соответствующего банка хороший баланс.
Вторая причина кризиса - в том, что в развитом капитализме финансовая сфера живёт самостоятельно, отрываясь от производства, от реального сектора экономики, где, собственно, деньги и создаются. А потом, временно становясь «лишними», попадая в банки или на фондовый рынок, деньги перестают зависеть от производителя. Но в определённый момент масштабы такого «отрыва» финансов становятся недопустимыми. Некоторые эксперты считают, что сейчас только 2-3% финансовых операций связано с материальным производством, остальные деньги обращаются и дают «живую» прибыль - в сфере услуг, в банках, страховании - их сейчас и лихорадит.
И третья причина кризиса - неизбывная цикличность развития. Преодолеть её не удаётся, хотя о победе над циклом время от времени объявляется. В 90-е годы в США рост экономики и благосостояния шёл непрерывно 120 месяцев, люди в эйфории всё больше играли на бирже, качество акций играло всё меньшую роль. Но не может быть бесконечного реального обогащения только за счёт роста цен на бумагу - без увеличения производства. Это и есть мыльный пузырь. Раздуваться бесконечно он не может и лопается. Надо отметить, что кризис - не только зло, но и катарсис, очищение и чем раньше пузырь лопается, - тем кризис слабее.
Чрезмерная доступность денег в последние несколько лет привела к росту займов ненадёжной клиентуры, а возникшие дефолты по долгу вели «по цепи» к дефолтам по облигациям и к угрозе банкротств в банковском секторе. Росли и спекуляции внебиржевого рынка: к декабрю 2007 года мировой рынок сделок с финансовыми инструментами достиг 14,5 трлн. долл. Многие сделки были сомнительны ввиду низкого качества акций, облигаций и ипотечных обязательств. Индексы мировых финансовых рынков упали, это подогрело спекуляции игроков фондового рынка - и усугубило кризис.
Нестабильность на мировых рынках капитала, вероятно, продолжится, а меры по «спасению» ипотечных банков увеличат дефицит федерального бюджета и госдолг. Эти меры, кстати, являются прямым и массированным вмешательством государства в экономику, от которого американцы призывают всех избавляться. Возможно, сумма государственного долга в США в результате составит 80-90% ВВП. При этом надо подчеркнуть, что там особенно не боятся роста инфляции в связи с увеличением расходов бюджета. Уместно заметить, что инфляция в США, как, впрочем, и в Еврозоне, чуть ли не на порядок ниже, чем в России. Не стоит опасаться и за судьбу доллара, тем более - ожидать его краха.
На первый взгляд, в российской экономике острых крупных проблем меньше, чем в США или в странах Еврозоны. Но Россия уже почти 20 лет как стала органической частью мировой экономики. И никакого особого запаса прочности у нас нет, - кроме, конечно, резервов ЦБ, накопленных благодаря благоприятной внешней конъюнктуре, - а именно внешняя конъюнктура на глазах меняется. Реальный запас прочности не дал бы фондовому рынку «схлопнуться» в четыре раза за три месяца. И не следует думать, что политика «стерилизации» средств, находящихся в стабилизационном фонде, вместо использования их на развитие производства себя оправдала.
Конечно, если бы «профицитные» деньги были просто «проедены», это только ускорило бы инфляцию. Но ведь известны грамотные способы расходования таких средств - на модернизацию экономики. Была бы решена и проблема инфляции, потому что основная её причина в России - вовсе не монетарная: дело в структуре экономики. Нормальная экономика реагирует на рост покупательной способности увеличением производства, а российская - ростом цен. У нас, как всегда, две беды: только теперь - это примитивизация экономики, которой сопутствует разгон инфляции. Нет для разгона инфляции иной причины, чем экономическая политика последних 17 лет - она была несостоятельна, и не только фактически, но и в словесных объяснениях властей: они как будто направляли главные усилия на макроэкономическую стабилизацию, но её главный элемент - как раз низкая инфляция. А при росте цен в 15% такой стабилизации нет, что, кстати, лишает смысла и всякие разговоры о рубле как о резервной валюте.
Есть два сценария дальнейшего хода событий. Первый - позитивный. Быстро восстанавливается очень низкий сегодня мировой спрос, конечные потребители должны поверить в правильность антикризисных мер властей во всех странах. При этом многие банки и финансовые компании обанкротятся. Частично это коснулось бы и России. В конечном итоге это было бы даже полезно: сейчас чуть ли не половина отечественных кредитных организаций являются таковыми лишь по названию.
При негативном сценарии рынки и инвесторы не верят в успех антикризисных мер, мировая рецессия затягивается, масштабы сокращения занятости в реальном секторе экономики становятся социально опасными, мировое потребление нефти находится на устойчиво низком уровне. В этих условиях Россия вынуждена резко сократить импорт, - а мы без него уже не можем прожить. Можно надеяться, что такой сценарий не сбудется. Однако ряд возможностей уже упущены. Например, много лет дальше разговоров о наукоемком производстве дело не идет. Следует помнить, что для этого нужна координация внешнеторговой, структурной, кредитной политики, которой в России тоже нет.
Необходимо уяснить главное: кризисы и в США, и в России произошли из-за того, что и американские и российские экономические структуры, каждый по-своему, проигнорировали необходимость систематического государственного регулирования, бездумно сократили участие государства в экономическом процессе. Если бы в СЩА два года назад обратили внимание на злоупотребления ипотекой, на рост необеспеченных кредитов, кризис был бы не столь суровым. Если бы Россия ввела рыночную модель экономики, обеспечив ее соответствующими институтами, в стране не возник бы монополистический антисоциальный капитализм.
Для России главная проблема сейчас - необходимость перестройки технологической основы экономики. Царящее у многих убеждение, что государство не должно ни во что вмешиваться, что промышленная политика есть признак отсталости - антирыночное по своему существу, ибо консервирует отсталость нашей страны среди развитых государств, с успехом использующих госрегулирование и промышленную политику как мощное средство обеспечения своей конкурентоспособности на мировых рынках. В развитии же высоких технологий без государства не обойтись: частный бизнес заниматься этим не будет - слишком велики затраты и риски.
В этом контексте создание государственных корпораций следует расценивать как шаг вперед, хотя есть опасения - отсутствие демократического контроля и возможность «нецелевого» расходования выделяемых на это государственных средств. Но надо помнить: с гигантами Запада (или Востока) конкурировать могут только гиганты. Это подходящий случай вспомнить Брехта: «Если вы боретесь, вы можете проиграть. Если вы не боретесь, - вы уже проиграли». Конечно, руководители авиахолдинга должны бы четко определить: какие самолеты, когда и сколько они намерены выпустить. Но такие цели не поставлены, и это производит странное впечатление. Время не ждет, а лет через 5-7 произойдет уже окончательное разрушение советского научно-технического потенциала, исчезнет и сохраняющийся пока и никем не возобновляемый квалифицированный человеческий ресурс, - и мы потеряем едва ли не последнее конкурентное преимущество для рынка высоких технологий.
Нельзя, конечно, забывать и об угрозе злоупотреблений государственными мерами и ресурсами. Но другого пути все равно нет: подобные процессы идут во всем мире, везде активизируется роль государства, мир устал от «свободной» экономики и радикального либерализма. На смену идет система, которую можно назвать «новым капитализмом».
Когда менеджеры рискуют доверенной им собственностью, недостаток регулирования способствует их авантюрам. Нужно найти правильное соотношение частной инициативы и надзора со стороны государства. Баланс между ними должен диктоваться временем и условиями. Когда баланс нарушен, происходит катастрофа, как это было в 1929 г. Ответом на «неправильный» баланс были три модели: командная советская с упором на социальную справедливость, командная гитлеровская с установкой на национальную сплоченность и англосаксонская (кейнсианская) - без подавления частной инициативы, но с мощным государственным регулированием. Первые две оказались нежизнеспособными. Кейнсианская была весьма эффективной, но к 70-м годам перестала давать нужные результаты. После череды кризисов мир под лозунгом «назад к Адаму Смиту» повернулся к либерализму.
К несчастью, перестройка советской экономики совпала с новой модой в мире на дерегулирование. Безудержная «невидимая рука рынка» в России позакрывала все, что не было связано с быстрым барышом и экономикой «трубы». Вместо того, чтобы начать выпускать конкурентоспособные товары мы вообще почти прекратили выпуск готовых изделий в промышленных масштабах.
Итак, без мощной и регулярной государственной активности не обойтись. Но у «нового капитализма» будут свои проблемы, а мир может удариться в другую крайность - гипертрофированное обобществление с порочным протекционизмом. Выход из кризиса требует формирования новой модели экономики и, в частности, новой модели государственного регулирования. В этой модели социальная составляющая, социальная справедливость должна быть не антитезой, а необходимым условием повышения экономической эффективности.
Вернуться